Предолимпийские разбирательства и скандалы

Содержание
1. ДОПИНГ И ЕГО ПРИМЕНЕНИЕ................................................................5
1.1 Антидопинговая лаборатория (WADA и РУСАДА)....................................5
1.2 Предолимпийские разбирательства и скандалы…………………………...15
1.3 Итоги Олимпиады в Афинах………………………………………………..18

2. СТАТЬИ КОНВЕНЦИИ ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ПРИМЕНЕНИЯ ДОПИНГА............................................................................................................25
2.1 Сфера применения...........................................................................................25
2.2 Деятельность по борьбе с допингом на национальном уровне и международное сотрудничество..........................................................................29
2.3 Мониторинг конвенции..................................................................................35

3. ЗАПРЕЩЕННЫЙ СПИСОК 2005. ВСЕМИРНОЕ АНТИДОПИНГОВОЕ АГЕНТСТВО ВСЕМИРНЫЙ АНТИДОПИНГОВЫЙ КОДЕКС…………………………………………….38
3.1 Запрещенный список и международный стандарт.......................................38
3.2 Субстанции, запрещенные в отдельных видах спорта................................43
3.3 Стандарты выдачи разрешений на терапевтическое использование.........44
Ученые Немецкой высшей спортивной школы в Кельне разрабатывают методы обнаружения таких препаратов, которые пока не применяются как допинг, но, возможно, будут использованы в этом качестве в ближайшей перспективе.
За последние годы не было, пожалуй, ни одного крупного международного спортивного соревнования, не говоря уже о чемпионатах мира и Олимпийских играх, на которых не вставала бы в полный рост проблема допинга. А самое печальное - то, что, несмотря на все усилия Международного антидопингового агентства, эта проблема не теряет остроты. Более того, эксперты убеждены, что скандалы с разоблачением - лишь верхушка айсберга: злоупотребляют допингом десятки и сотни атлетов, целые команды, а попадаются единицы.
Состязания спортсменов все больше превращаются в состязания фармакологов и медиков-тех, которые разрабатывают новые стимуляторы, и тех, которые ищут средства и способы их выявления. К этим вторым относятся ученые Немецкой высшей спортивной школы в Кельне. Они пытаются найти методы обнаружения таких фармацевтических препаратов и биологически активных веществ, которые пока, может быть, и не применяются как допинг, но, скорее всего, будут использованы в этом качестве в ближайшей перспективе.
Превентивные исследования.
Сами ученые именуют это направление работ превентивными антидопинговыми исследованиями. Сейчас их главная цель - борьба с уже замаячившим на горизонте генным допингом. В частности, особое внимание экспертов привлекло к себе вещество, получившее техническое обозначение GW1516. Эта субстанция, разработанная фармацевтическим концерном GlaxoSmithKline, с начала нынешнего года входит в перечень запрещенных препаратов, составляемый Международным антидопинговым агентством. Кельнские ученые разработали метод его выявления в крови спортсменов.
Генный допинг в узком и широком смыслах этого слова.
По словам профессора Марио Тевиса (Mario Thevis), генный допинг в узком смысле этого слова, то есть перенос постороннего генетического материала или чужеродных клеток в организм спортсмена, следует рассматривать как своего рода злоупотребление генной терапией. Но это очень сложный метод, поэтому ученые исходят из того, что до его применения в широких масштабах дело еще не дошло, а потому от него пока исходит не столь насущная и явная угроза, как от сравнительно легко доступного препарата GW1516.
Это вещество позволяет реализовать генный допинг в более широком смысле этого слова: оно усиливает так называемую экспрессию, то есть активность генов. В данном конкретном случае это означает вот что: у спортсмена, принимающего GW1516, в клетках мышечной ткани начинает вырабатываться больше ферментов, расщепляющих жиры. Такой эффект мог бы оказаться чрезвычайно полезен пациентам, страдающим тучностью. Именно на них препарат сегодня и испытывается.
Однако этим же эффектом могут соблазниться и некоторые спортсмены, - говорит профессор Тевис: «В ходе исследований, в основном в опытах на животных, было показано, что благодаря приему препарата выносливость организма растет, причем это повышение выносливости достигает 70 процентов. Ведь так называемый окислительный метаболизм в значительной мере основан на сжигании жировых запасов. Именно этот эффект и определяет выносливость».
От анализа крови - к анализу мочи.
Разработанный кельнским учеными метод выявления GW1516 предусматривает несколько этапов. Сперва проба крови помещается в центрифугу, что позволяет отделить плазму от клеточных компонентов. Затем мешающие анализу примеси удаляют методом хроматографии. И, наконец, масс-спектрометрия позволяет обнаружить в крови сам допинг, если он там есть.
По словам профессора Тевиса, метод вполне надежен, а необходимая для такого анализа аппаратура имеется в любой допинг-лаборатории. И все же метод нуждается в совершенствовании. Ведь до сих пор все научные данные, которыми располагают кельнские ученые, добыты на основе анализа крови.
«Мы же хотим распространить этот метод и на мочу, поскольку чаще всего нам для допинг-анализа привозят именно мочу», - говорит профессор Тевис. Поэтому свою главную задачу он и его коллеги видят сегодня в том, чтобы выяснить, какие метаморфозы претерпевает в
организме вещество GW1516 и в какой форме оно, в конечном счете, попадает в мочу. Тогда его следы можно будет надежно обнаруживать и там, а это уже само по себе даст положительный эффект, поскольку высокая вероятность разоблачения, как правило, удерживает спортсмена от применения допинга.















1. ДОПИНГ И ЕГО ПРИМЕНЕНИЕ

1.1 Антидопинговая лаборатория (WADA и РУСАДА)

В последние два года российский спорт получил несколько весьма чувствительных ударов по репутации. Из-за проблем с допингом заработали дисквалификации сразу семь легкоатлеток, пять мастеров спортивной ходьбы, представители российской сборной по академической гребле, лыжники и ряд представителей других видов спорта. Прямо сейчас разворачиваются сразу несколько допинговых триллеров с участием наших атлетов. Что бы ни говорили сторонники взвешенного подхода, это много. И это неприятно.
Сергей Кущенко, Валентин Балахничев и другие спортивные функционеры уже высказывались на страницах «СЭ» о причинах, по которым российские спортсмены применяют допинг. По их мнению, корень зла - в больших деньгах, непродуманной системе оплаты, тренерском карьеризме и особенностях организации отечественного спорта, из-за которых спортсмен чувствует себя социально не защищенным. Помимо этого существуют еще политические и технологические аспекты борьбы с допингом. О них сегодня и пойдет речь в материале, оформленном в популярном нынче интернет-стиле Frequently asked questions (FAQ) - «Часто задаваемые вопросы».
Существует ли международное антироссийское антидопинговое лобби?
Не существует. Зато есть так называемое целевое тестирование, когда антидопинговые службы проверяют не всех подряд, а тех, кого надо проверять. Адресные меры всегда более эффективны, мотивы же могут быть самыми разными: проблемный вид спорта, любая подозрительная информация, медицинское предположение, банальный «стук». По ряду признаков выявляется, на кого и на что поставить капкан. Посыл такой: надо бы проверить. И проверяют.
Если в какой-то стране учащаются случаи применения допинга, сокрытия
положительных проб, изъятия у допинг-офицеров анализов на таможне (в России подобные меры мотивируются борьбой за биобезопасность) -WADA и международные федерации вправе насторожиться. И запустить программы дополнительного внешнего контроля. Международное сообщество, по сути, помогает обеспечить такой стране нормальный антидопинговый контроль. Конечно, до этой обидной ситуации дело лучше не доводить.
Является ли Россия в настоящее время объектом применения специальных программ?
В отдельных видах спорта к России особое внимание, от этого никуда не деться, сами напросились. В биатлоне, легкой атлетике, гребле - в первую очередь. Здесь нас проверяют чуть больше, чем остальных. Правда, ненамного. Так, в прошлом году целевое тестирование россиян в легкой атлетике составило около 180 проб, американцев - примерно 140, китайцев - 130. Цифры вполне сопоставимы, несмотря на громкие случаи с нашей легкоатлетической женской семеркой, пятью ходоками и так далее.
Россию не считают империей допингового зла. При этом важно все-таки не испытывать бесконечно чужое терпение. Нарушения в одних и тех же видах спорта, неспособность навести порядок вредят взаимопониманию. Мы начинаем казаться в своем допинговом постоянстве либо недалекими, либо наглыми людьми.
Может ли WADA стать инструментом политического давления на Россию?
Исключено. Интересы входящих в WADA организаций и отдельных чиновников слишком разрозненны, чтобы организованно мстить кому-то и уж тем более выполнять чей-то заказ. Норвежцы, американцы, англичане, шведы и так далее в принципе не способны договориться и во всех видах спорта выступить единым строем против России. Если только мы сами их на это не спровоцируем.
Как часто по сравнению с зарубежными спортсменами россиян ловят на допинге?
В процентном соотношении - не чаще, чем в большинстве других крупных спортивных держав. Однако мнение о нас несколько хуже, чем о других. Это связано с нашим собственным отношением к данной
проблеме. Любой опрос покажет, что в России виноватых спортсменов считают героями, противостоящими натиску чиновников, тренеров, медиков и прочих темных сил.
Дабы изменить ситуацию, WADA и РУСАДА занимаются специальными образовательными программами, с помощью которых у населения должна вырабатываться zero tolerance - нулевая терпимость к допингу. Следует вести работу с самими спортсменами, до сведения которых необходимо доводить простую мысль: если они попадутся, им никто руки не подаст, потому что допинг - это обман, жульничество и преступление. Нужная ориентировка общественного мнения в борьбе с допингом очень важна. В России ее пока нет: пресса вместо трезвой оценки ситуации искусственно раздувает скандалы, в обществе укоренилось сочувствие к проштрафившимся кумирам, дисквалификация считается вселенской несправедливостью.
Кто вправе проверять российских спортсменов на допинг?
Свои и чужие - РУСАДА и международные федерации. Делает это и WADA, но крайне редко. За пробами из-за границы приезжают специально подготовленные люди – допинг - офицеры, которые могут возникнуть в самых неожиданных местах. Несколько стран - например, Франция - запретили свободное хождение по своей территории зарубежных допинг - эмиссаров. Взамен французы предложили услуги около 600 своих собственных штатных и добровольных сборщиков допинговых проб. Им пошли навстречу, поскольку в стране действуют многолетние и эффективные антидопинговые программы.
В России забором проб занимаются 20 - 25 человек. Все они - наши соотечественники.
Какой процент проб в среднем оказывается положительным?
Французы ловят на допинге 4-5 процентов протестированных, россияне, американцы и китайцы - примерно по полтора процента.
Высокий процент положительных проб свидетельствует о более качественном контроле или о большей задопингованности национального спорта?
Если взять 100 проб в секции бального танца и в соседнем подвале, где тренируются бодибилдеры, результаты окажутся, мягко говоря,
несовпадающими. Иными словами, все зависит от принципов контроля, которыми руководствуются национальные допинг - службы. Французы, скажем, предпочитают контролировать проблемные территории: велоспорт, бодибилдинг и т.п. Другие страны концентрируются на проверках выезжающих за границу команд - так они понимают заботу о национальном престиже. Третьи пытаются охватить и то, и другое. В итоге статистика результатов мало о чем говорит. «Ловцы» в разных странах работают не лучше и не хуже - они работают по-разному.
Какие «мощности» для борьбы с допингом существуют в России?
У нас есть чем ловить - в Москве действует передовая лаборатория. В ней работают около 40 хорошо подготовленных квалифицированных сотрудников. Оборудование лаборатории способно определить в пробах 10-миллиардные доли миллиграмма - это очень высокий показатель. В ее арсенале есть приборы стоимостью около миллиона долларов. Лаборатория делает спектрометрические, биохимические, изотопные исследования и другие виды современных антидопинговых анализов. В числе прочего у нас легко определяют пресловутый эритропоэтин.
Руководит московской лабораторией Григорий Родченков, пользующийся большим уважением в мировом антидопинговом сообществе. Его учреждение принимает допинг - пробы и отдает результаты анализов - ничем другим оно не занимается и не имеет права заниматься. Лаборатория работает не с фамилиями, а только с кодами, которые расшифровываются в РУСАДА, международных федерациях или WADA.
Как РУСАДА решает, кого контролировать?
Национальное агентство ведает забором проб, составляет графики контроля, руководствуясь при этом самыми разными соображениями. Например, РУСАДА вправе счесть, что в каком-то виде спорта существуют особые проблемы. Или что первый состав какой-нибудь сборной проверяется регулярно, а вот резервисты выпали из поля зрения. Или обратит внимание на подопечных какого-то одного тренера.
Казалось бы, при такой системе РУСАДА может умышленно обеспечить головную боль любому виду спорта. Однако это не так. В борьбе с допингом существует система сдержек и противовесов - хотя бы потому, что специальное подразделение, отвечающее за допинг-контроль, существует и в недрах министерства спорта. Какой-либо неоправданный перегиб тут же вызовет ответную реакцию, вплоть до громкого скандала.
Это модель своеобразной демократии, при которой план действий рождается на стыке интересов независимых друг от друга структур. Отношения между ними иногда натянутые, что также является свидетельством и следствием их независимости. Вместо круговой поруки - сотрудничество, иногда не беспроблемное.
Любопытно, что РУСАДА по роду своей основной деятельности не подчиняется никому, хотя финансируется министерством спорта. Процедурная зависимость, конечно, существует, однако это не выливается в прямые указания. В свою очередь, всемирное агентство тоже не может диктовать, кого и как надо проверять в России.
то представляет собой WADA в структурном смысле?
Это не тайная масонская ложа, а довольно прозрачная организация с небольшим количеством сотрудников и скромным бюджетом. Полномочия WADA не потрясают воображение: никакого права вмешиваться в деятельность антидопинговых служб отдельных государств оно не имеет. Фактически Всемирное антидопинговое агентство - это группа технических экспертов, которая определяет общие правила игры - и только.
В каждой стране существует своя антидопинговая служба, которая по форме может значительно отличаться от подобных зарубежных организаций. В то же время имеется некий набор принципов, которому необходимо соответствовать всем участникам процесса. Он называется Кодекс WADA. Сами принципы могут быть жесткими и не очень. Скажем, список запрещенных средств и сроки дисквалификации едины для всех. Многое другое может творчески разниться.
WADA было основано в 1999 году. В 2007 году агентство возглавил австралийский юрист Джон Фейхи. До этого организацией правил ее основатель, харизматичный канадец Дик Паунд. Именно Паунд настоял на том, чтобы штаб-квартира WADA расположилась в Монреале. Вопрос переноса ее в Европу поднимается в настоящее время довольно часто, поскольку большинство стран, вносящих ежегодно в бюджет WADA максимальный взнос - 500 тысяч евро (в том числе и Россия), находится в Старом Свете.
Бюджет WADA не превышает нескольких десятков миллионов долларов. Он складывается из вышеупомянутых взносов и денег МОК. На эти средства WADA умудряется не только вести контроль, но и финансировать научные исследования. Например, по разработке методов обнаружения гормона роста, который является для спорта настоящей головной болью. Ведутся также работы по упреждению производителей допинга, как это было в случае с препаратом CERA, выпущенным швейцарской фармакологической фирмой. Когда он вышел на рынок, у WADA уже был метод его идентификации, что стало неприятной неожиданностью для итальянца Рикардо Рикко и группы других гонщиков, пойманных на «Тур де Франс». Еще до выпуска лекарства было очевидно, что CERA пойдет в спорт, и WADA успело подготовиться.
Во многих случаях разработка препаратов, теоретически способных стать допингом, и методов их обнаружения идет параллельными курсами. Фармакологи разрабатывают лекарственные средства, а WADA, зная, что это потенциальный допинг, предпринимает превентивные меры.
Аппарат WADA насчитывает не более 40 человек. Сборщики допинг - проб в это число не входят. В мире есть две независимые фирмы, чьи люди профессионально занимаются сбором проб в планетарном масштабе, - IDTM и ADC. Обе сертифицированы, именно им делают заказы международные федерации и WADA. Агенты собирают пробы на местах и развозят их по тем лабораториям, которые укажут заказчики.
Очень большую часть деятельности WADA составляют образовательные программы. Там считают: ловить спортсменов - мало, важнее их убеждать и просвещать.
Как устроена мировая сеть антидопинговых лабораторий?
Всего аккредитованных WADA лабораторий 34. Аккредитацию получить непросто, для этого нужно несколько лет доказывать WADA свою состоятельность. Список не фиксирован, несколько лабораторий все время стоят на листе ожидания. Они готовы занять места тех, кто вылетает из «высшей лиги», как это происходит сейчас, например, с турецкой и малайзийской лабораториями. По условиям договора, лаборатория должна заниматься борьбой с допингом только в интересах национальных агентств или международных федераций. Она не имеет права контролировать спортсменов, клубы или лиги по их просьбе.
Периодически WADA проверяет лаборатории, присылая им сложные зашифрованные пробы. Если анализ неверный, следует
предупреждение. За второй прокол наступает лишение аккредитации. Задача WADA - поддерживать уровень, к которому сами лаборатории стремятся годами.
В одних странах это коммерческие учреждения, в других государственные, в третьих - научные. В Лозанне, например, антидопинговая лаборатория - часть большой судебно-медицинской организации, то есть, по сути, относится к швейцарскому МВД. В России это государственная структура. В Англии лаборатория является частью большого учебного заведения. Главное условие WADA -правительственные гарантии на оплату как минимум полутора тысяч проб в год, остальное на усмотрение учредителей.
Любая уважающая себя страна хочет иметь современную аккредитованную антидопинговую лабораторию. В Германии и Испании их две. И в Англии было две, пока одна не увлеклась частными заказами от футбольных клубов, вследствие чего потеряла аккредитацию. Непрофильная деятельность категорически запрещена, лаборатория должна принимать заказы только от WADA, международных федераций и национального антидопингового агентства.
Существуют ли отличия в специализации лабораторий?
Небольшие. Скажем, когда речь идет об ЭПО, в первую очередь вспоминают о французской лаборатории Шатене - Малабри и о Лозанне. Это законодатели мод, их мнение очень авторитетно. Но это не значит, что ЭПО не будет пойман в любой другой аккредитованной лаборатории. Обязательно будет, причем со столь же высокой вероятностью.
Может ли руководство национального спорта самостоятельно проверить спортсменов и не выносить сор из избы?
Такое уже было пару десятков лет назад. В США частные проверки обернулись скрытием фактов положительных проб перед выездом спортсменов за рубеж. В конце концов, член американского НОК по имени Уэйн Экзум, обидевшись на что-то или на кого-то, рассказал правду в печати. Разразился жуткий скандал, дело дошло до сенатских слушаний, а сам процесс в силу известной аналогии назвали «экзумацией».
Было и у нас нечто похожее. Спортсменов контролировали просто для того, чтобы быть в курсе и, если понадобится, не допустить огласки. В отличие от американцев, до скандала дело у нас не дошло.
Сегодня подобное практически невозможно. РУСАДА зашифровывает пробы и отправляет их в лабораторию, а та, прежде чем отправить результат обратно, информирует о нем WADA, абсолютно не зная, кому эта проба принадлежит. В случае положительного анализа информация неминуемо окажется в центральной базе данных в Монреале. Возможность для подлога, взятки или телефонного права практически отсутствует. Кроме того, в цепочке слишком мало промежуточных звеньев, и в случае малейшей нестыковки подозрение падет на того, кто действительно виноват.
Мошенничество крайне затруднено даже в таких закрытых странах, как Китай, поскольку выстроенная WADA система проста и прозрачна. Кстати, известны случаи, когда китайцы ссаживали по 40 - 50 «грязных» спортсменов чуть ли не с самолета, перед самой отправкой на соревнования, хотя при их политической системе интерес в сокрытии громких скандалов должен быть, по логике вещей, весьма велик. В Китае уже понимают: престиж страны обеспечивается не тем, с какой тщательностью прячутся положительные пробы, а тем, с какой тщательностью эти случаи расследуются.
Часто ли происходят попытки обмануть антидопинговые службы?
В борьбе с допингом случаются всякие фокусы. Венгерские метатели на Играх в Афинах пять лет назад разработали невероятное устройство. В прямую кишку вставлялся контейнер с мочой, от него выводилась замаскированная трубка с кнопкой. В нужный момент человек имитировал сдачу пробы, нажимал кнопку, и в пробирку текла «чистая», заранее подготовленная моча. Вся эта жуть, однако, вскрылась: с адской конструкцией застукали дискобола Роберта Фазекаша. Молотобоец Адриан Аннуш стремительно покинул большой спорт и отказался от всех проверок, хотя были очень веские основания и его обвинить в подобном трюке. Естественно, все это стоило венграм отобранных со страшным позором золотых олимпийских медалей.
В некоторых случаях, утверждают знатоки, у тренеров и врачей имеются холодильники с «чистой» законсервированной мочой действующих спортсменов на случай ДНК-анализов. Все это заготовлено для подмены. Люди не хотят, чтобы их застукали на несовпадении молекулярного кода. В таком жульничестве, как ни странно, есть свои плюсы: если нарушители думают над тем, как бы не попасться, рано или
поздно они придут к тому, что лучше вообще не нарушать.
Именно так пришло к этому большинство спортивных чиновников. Мало кто из них во всем мире, включая Россию, сделает сейчас выбор в пользу «химического» золота по сравнению с «чистым» четвертым или пятым местом. Потому что потом все это может быть больно, стыдно и небезопасно для карьеры.
А что в такой ситуации выберут спортсмены?
Несколько лет назад американцы опросили более пятисот профессиональных атлетов. Им предложили ответить на вопрос: если вам дадут лекарство, которое поможет выиграть Олимпийские игры, но через пять лет вы умрете, примете его?
Больше половины респондентов заявили, что готовы принять такой препарат. И это лишний раз доказывает: спорт - стихия отчаянных и иногда иррациональных людей, которым обязательно нужны контроль со стороны антидопинговых служб и плотная образовательная работа.
Кто платит за допинг - пробы и сколько они стоят?
Стандартный набор анализов, не включающий определение эритропоэтина, стоит от 150 до 200 евро. Сюда не входят также расходы на забор и транспортировку, речь идет только о самом лабораторном анализе. В России все пробы оплачивает государство, а в случае внешнего контроля это делают международные федерации или WADA.
В 2008 году в России было сделано 13 700 проб. В мире мы по этому показателю примерно шестые-седьмые. Американцы берут около 50 тысяч проб в год.
У Ирины Коржаненко, попавшейся на допинге в Афинах, не отбирают медаль потому, что боятся ее разоблачений?
Медаль Коржаненко давно превратилась в обычный кусок металла. Настоящее «золото» находится у кубинки Кумба, показавшей в древней Олимпии второй результат. Мировое спортивное сообщество предпочло в данном случае не скандалить, а просто наплевать и забыть.
Почему в ноябре наши биатлонисты, проверенные московской лабораторией, оказались «чистыми», а в декабре их пробы, взятые в
шведском Остерсунде, были объявлены «грязными»?
Часто бывает так, что спортсмены просто не ожидают внесоревновательного контроля. Проверились внутри страны, выехали, расслабились. И получили сюрприз. Но есть и еще одно важное обстоятельство.
Во многих видах спорта существует так называемый гематологический паспорт спортсмена. Несколько раз в году у атлета берется кровь и анализируется на специальном аппарате, который рисует индивидуальный график. Он не указывает на допинг, но позволяет определить, делалось ли с кровью вообще что-нибудь в данный период. На графике вылезают «хвосты» и нехарактерные изменения. Если они есть, возникают подозрения. Контроль усиливается.
Из организма ЭПО уходит через двое суток, но его влияние на кровь остается заметным неделями, что неминуемо рождает вопросы. Иногда до такой степени конкретные, что становится почти ясно, что с человеком было и где его удобнее поймать.
В любом случае надо ждать официального решения Союза биатлонистов России. До его принятия спортсмены будут считаться не виновными, а временно отстраненными. Это абсолютно нормальная практика, потому что история знала немало случаев, когда по результатам тщательных расследований всплывали самые неожиданные подробности, в том числе и связанные с лабораторными результатами.
Если спортсмены действительно не принимали ничего умышленно, неужели они должны сомневаться в своих врачах?
Спортсмен уровня национальной сборной всегда обязан помнить о риске оказаться «грязным». Профессионал? Тогда побеспокойся - за тобой целая страна. Лозунг «я во всем верю своему врачу» устарел - не верь. В конце концов, всегда есть возможность перестраховаться, попросить разъяснения или пожаловаться.
Можно ли полностью скрыть применение допинга?
Теоретически - да. Существуют препараты, позволяющие замаскировать следы того же ЭПО. Вот только сами они тоже оставляют следы, которые теперь считаются допингом. Такие средства не помогают
выигрывать, но относятся к маскирующим незаконную фармакологию и потому также строго запрещены.
Существует ли подпольная допинг-индустрия?
Дело обстоит настолько серьезно, что борьбой с допинговой индустрией - производством и транспортировкой черной фармакологии - занялся Интерпол, заключивший соглашение с WADA.
Несколько лет назад Госнаркоконтроль обнаружил и разгромил под Москвой незаконное производство допинга. В конце прошлого года на Урале были заведены уголовные дела в отношении нескольких распространителей анаболиков. Таможенники постоянно отслеживают пути поставки допинга из Китая.
В США Федеральное бюро расследований накрыло в прошлом году 65 подпольных лабораторий по производству запрещенных субстанций. И там уверены, что это только верхушка айсберга.
Отличается ли китайский ЭПО от европейского или американского?
Только ценой. Риск попасться на том и другом одинаковый, как и «эффективность». Вообще китайский ЭПО становится проблемой для Европы. В Португалии есть фирма, наводнившая Старый Свет китайским контрабандным дешевым эритропоэтином. Естественно, на него большой спрос, а локализовать канал поставки пока не удается.
Можно ли сказать, что современный высокотехнологичный допинг перестал быть вредным для здоровья?
Ни в коем случае - за все приходится платить. Тем более за искусственное завышение порога человеческих возможностей. Спорт -это постоянный режим на грани самоистязания, концентрация и высочайшая отдача. Если же человек тренируется вполсилы и добивается результатов с помощью допинга, он обманывает не столько судей или зрителей, сколько собственный организм, не готовый к таким подвигам. Попутно верой в укол и таблетку вытесняются азарт и кураж, что автоматически снижает ответственность, отучает терпеть.
Помимо этого химизированный спорт разрушает селекцию. Наверх начинают пробиваться не лучшие, а сильнее уколотые. Одновременно деградируют тренерские кадры, которым проще фармакологически
взрастить таланты, чем найти их и воспитать.
Почему наши спортивные чиновники не уходят в отставку после допинговых скандалов в их видах спорта?
Если человек не чувствует вины, а его вновь избирают, зачем ему уходить, терять хлеб с маслом?
Прямой зависимости между допинговыми скандалами и служебным положением глав федераций, являющихся общественными организациями, в России нет. Связано это в первую очередь с особенностями финансирования российского спорта. Если федерацию спонсирует государство, то даже в случае скандала оно никуда не денется, а продолжит давать деньги.
А вот частные спонсоры от такой федерации неминуемо отвернутся, как шарахнулись они врассыпную от финнов-лыжников в 2001-м или от «Тур де Франс» в прошлом году. И вот тогда чиновник непременно ощутит на себе недовольство коллег и подчиненных. А пока материальной зависимости от чистоты его вида спорта у главы федерации по большому счету нет, кровно в борьбе с допингом чиновник не заинтересован.
Почему Ольге Пылевой не сообщили перед Турином-2006 о ее положительной пробе на карфедон, не являющийся допингом во внесоревновательный период, а, дождавшись, начала олимпийского турнира, еще раз обнаружили тот же препарат и дисквалифицировали?
Официальная версия президента IBU Андреса Бессеберга - были потеряны документы с расшифрованными кодами, подтверждающие, что карфедон обнаружен именно у Пылевой. Случай не считался допинговым, поэтому к пробе якобы отнеслись недостаточно ответственно. Конечно, чисто по-человечески кто-то из IBU мог найти спортсменку перед Играми и известить ее о возможных проблемах с карфедоном, но формально никто не обязан был этого делать. А вот когда анализ дал тот же результат после начала соревнований, Пылева испила горькую чашу до дна.
Почему был замят вопрос о роли допинг-офицеров в скандале с семью российскими легкоатлетками, обвиненными в несовпадении ДНК своих проб?
Из-за поверхностно проведенного расследования. Роль допинг-офицеров, без участия или халатности которых не могла состояться подмена проб, была опущена. Сознательно или нет - сейчас утверждать невозможно. Но на предстоящем суде от этого вопроса не уйти.
В чем отличие нового Кодекса WADA, вступившего в силу 1 января 2009 года, от предыдущего?
Принципиальных отличий нет. Глубже проработаны детали, видоизменены некоторые формулировки, документ лучше адаптирован к современным условиям. Он стал более гибким по части наказания виновных. В чем-то жестче, чем раньше, но одновременно с большими возможностями для спортсменов добиться смягчения санкций.
Что важнее в борьбе с допингом - построение «ловушек» или профилактика?
Слово «ловушка» перегружено отрицательной энергетикой. Допинг-контроль -достаточно спокойная, прагматичная и технологичная вещь. Эмоций и экспромтов в ней значительно меньше, чем принято считать.
В России существует закон, по которому распространители или производители допинга могут получить несколько лет тюрьмы. Но этого недостаточно. Нужна глубокая работа с обществом: если не оборвать в мозгах химическую традицию, никакие капканы и сети не помогут.
Очень важно понимать и то, что допинг и спорт влияют на имидж государства как ничто другое. Англичане не любят Аргентину за Фолклендскую войну меньше, чем за гол Марадоны, забитый в их ворота рукой 23 года назад. Репутация страны жуликов приобретается легко, а отмывается долго. И вовсе не факт, к примеру, что сегодня, после биатлонно-легкоатлетических «залетов», нам вновь дали бы право на Олимпиаду, как это было летом 2007-го.

1.2 Предолимпийские разбирательства и скандалы

Начнем с БАЛКО. Вершиной разбирательства стало проводимое американским отделением ВАДА (US ADA) скандальное расследование по делу великих спринтеров Мэрион Джонс и Тима Монтгомери. Оказалось, что именно бывший тренер Джонс - Тревор Грэхем - был тем человеком, кто летом прошлого года прислал в USADA конвертик, где был шприц с остатками тетрагидрогестринона. С этого и началось все дело Виктора Конте и его лаборатории БАЛКО. А шприц Грэхему дал бывший муж Мэрион - СиДжей Хантер, экс-чемпиона мира в толкании ядра, у которого несколько раз в течение 2000 года находили нандролон. Правда, Хантер не просил отсылать шприц в антидопинговое агентство, а хотел, чтобы Грэхем узнал содержащееся там вещество, чтобы на нем подготовить новую звезду и соперницу Джонс. Как же все прозаично! Пока Грэхем был тренером, а Хантер мужем, все было прекрасно. Как только все переменилось - то эти прекрасные люди, Хантер и Грэхем, обидевшись, на красавицу Мэрион Джонс, ввергли всю американскую легкую атлетику в бездну скандалов и позора.
Итак, расставшись с Хантером после Олимпиады в Сиднее, Джонс и Монтгомери по рекомендации Виктора Конте некоторое время тренировались у Чарли Френсиса, тренера Бена Джонсона. А Тим Монтгомери еще до встречи с Джонс был клиентом Конте и по его программе готовился к побитию мирового рекорда в беге на 100 метров - и действительно побил этот рекорд! Изъятые в офисе БАЛКО материалы показали, что программа Виктора Конте включала применение запрещенных препаратов - и Монтгомери это признал. Осталось разобраться с Мэрион Джонс. Против нее свидетельствовал некий календарь с закодированными рукописными пометками по схеме применения препаратов и ее инициалами. Но Мэрион все отрицала - и самое удивительное, что прошла тестирование на детекторе лжи! По американским представлениям это является серьезным доказательством ее невиновности.
Но так просто отпустить такую добычу USADA не хотела. Хантер поведал, что во время Сиднейской олимпиады Джонс вводила себе гормон роста и так далее. Однако Хантер, сам в свое время вравший по поводу нандролона и пытавшийся извернуться всеми способами, представлял из себя малопривлекательное зрелище, так что адвокат Джонс прямо сказал, что все показания бывших мужей и тренеров не являются ни чем иным, кроме как сведением личных счетов за прошлые обиды. И перешел в контратаку на USADA за то, что в течение всего времени расследования шла целенаправленная утечка конфиденциальной информации, компрометирующей Джонс и создающей отрицательный фон для ее защиты.
Пока что презумпция невиновности возобладала, и Джонс была допущена до участия в Олимпиаде, где получила серебро за эстафету 4 по 100 метров, а в прыжках в длину осталась без медали. Однако именно тут был важен не
результат, а факт ее участия в Олимпиаде - и это замечательный момент в современном антидопинговом процессе, поскольку USADA в деле Джонс добивалась дисквалификации на основании данных своего расследования, то есть хотела создать прецедент положительного результата на допинг без наличия подтверждающего результата лабораторного допинг - теста. Этот прием был назван поп - analytical positive result, «безанализная» или «неаналитическая» положительная проба на допинг, - и с первого раза не прошел... Пока не прошел. Джонс официально никогда не попадалась на допинге, хотя есть данные, что в семнадцать лет она была поймана и отсидела дисквалификацию, играя в баскетбол, а потом вышла и побежала.
Именно эти «неаналитические положительные результаты» в итоге загнали в гроб Марко Пантани. В свое время он выиграл обе трехнедельные велогонки в течение одного сезона: Джиро де Италия и Тур де Франс, - перерыв между которыми чуть больше месяца. Этого не делал никто много-много лет. А на следующий год на пути к своей очередной победе на Тур де Франс, за два этапа до победного финиша, - был снят с гонки. Не за допинг, а за гематокрит выше пятидесяти процентов, то есть его кровь была немного гуще или насыщеннее, чем у остальных. Это уже потом стало известно из результатов исследований лаборатории в Лозанне, оставшихся неопубликованными, что с возрастом у велогонщиков гематокрит неуклонно растет, так что превышение надуманной 50-процентной «нормы» у тридцатилетнего Пантани не было криминалом, то есть следствием применения эритропоэтина, в чем тогда подозревали почти всех велогонщиков. Однако вдохновители этого безобразия остались не только безнаказанными, но и сохранили личину борцов за идеалы спорта, заявив, что снятие Марко Пантани было продиктовано заботой о состоянии его здоровья, и, в качестве логического вывода из этого дела, сократили протяженность самых длинных этапов и добавили еще один день отдыха. К сожалению, как я заметил, такие борцы с допингом не склонны признавать своих ошибок, и преследуют свою жертву до конца. Так что позднее они все равно дисквалифицировали Марко Пантани за то, что у кого-то в его команде нашли шприцы с инсулином - и коль скоро вся команда работает на ее лидера, то отсюда следует неаналитический положительный результат на инсулин у Марко Пантани.
После Пантани на троне мирового велоспорта укрепился очередной король - американец Ланс Армстронг. И ему тоже досталось накануне Олимпиады. Ланс Армстронг, ставший еще в 1993 году чемпионом мира среди профессионалов, хотя в профессиональном велоспорте это мелочь по сравнению с победой в многодневных гонках, - пережил затем очень тяжелый этап в своей жизни, связанный с борьбой с раком. А после восстановления стал выигрывать раз за разом Тур де Франс, самую престижную велогонку. И вот перед исторической попыткой выиграть Тур де Франс в шестой раз подряд - а это не удавалось никому - на голову Армстронга выливают ушат грязи по полной программе. До этого я как-то не любил Армстронга, моим героем был Грег Лемонд, легенда американского велоспорта конца восьмидесятых. Он прямо сказал, что разрешение на применения большого числа препаратов, используемых Армстронгом для борьбы с раком, приводит почему-то к фантастическим результатам в спорте. Нам и без Лемонда было понятно, что просто так Тур де Франс не выиграть, но такое сказать имел право только Лемонд и больше никто. Однако мое отношение к Армстронгу этим летом полностью изменилось. Он оказался настоящим бойцом.
Итак, летом 2004 года, как раз перед попыткой в шестой раз выиграть Тур де Франс, выходит книжка с «разоблачениями». Некая бывшая то ли медсестра, то ли уборщица в творческом союзе с журналистами пишет, что Армстронг когда-то интересовался эритропоэтином, а ей, добросовестной труженице, иногда приходилось выбрасывать из его номера мусорное ведро, где были какие-то шприцы. В этом и заключается захватывающий сюжет всей книги. Журналисты взяли немного шире - и обнаружили, что Армстронг когда-то встречался и консультировался с доктором Микеле Феррари, ведущим европейским специалистом по фармакологической подготовке в элитном спорте. Именно Феррари приписывают культовую фразу велопрофиков, что «эритропоэтин не вреднее апельсинового сока». Так вот единственный вывод из вышеупомянутой книги - это что и Армстронг, и журналисты определенно знали, к кому надо идти за профессиональным советом, то есть им было известно, что доктор Микеле Феррари и Виктор Конте, - это «две большие разницы»! Что и как делает Феррари - не знает никто. А что предлагал Конте для спринтеров - теперь известно всем: гормон роста, эритропоэтин (ЕРО), тестостерон и тетрагидрогестринон. Простенько, но за хорошие деньги.
Вот эту разницу Ланс Армстронг продемонстрировал в шестой раз! И именно в том стиле, где видна рука большого мастера. Первые этапы он шел никакой, работал и мучился. А потом что-то провернулось - и самые сложные этапы он стал выигрывать с невероятным отрывом и убедительностью. Особенно разделку в гору, 40 минут мучений. Немецкий гонщик Ульрих, также победитель Тур де Франс и жертва допинга - у него нашли амфетамин после ночных похождений в то время, когда он не тренировался из-за травмы и пытался отвлечься от тягостных мыслей в каком-то баре или на дискотеке - выигрывал у всех почти минуту. А Армстронг выиграл больше минуты у самого Ульриха!
Таков был предолимпийский фон в области борьбы с допингом. К этому следует добавить двухлетнюю дисквалификацию Тори Эдварде - она стала считаться чемпионкой мира 2003 года в беге на 100 метров после дисквалификации Келли Уайт, у нее был модафинил тогда в Париже, - за никетамид, совершенно никудышный стимулятор, найденный у Эдварде при внесоревновательном контроле в апреле на сборах. Никетамид она получала с препаратом, содержащим глюкозу, по недосмотру тренера. С нашей стороны океана были две положительные пробы на станозолол, одна у Анастасии Капачинской (и она тоже стала чемпионкой мира 2003 года в беге на 200 метров после дисквалификации той же Келли Уайт!), другая у Виктории Павлыш, Украина. Капачинская и Павлыш стали в Будапеште зимними чемпионками мира в беге на 200 метром и толкании ядра. А потом были дисквалифицированы, причем Павлыш - пожизненно. Отметим еще подмену пробы во время внесоревновательного контроля: вместо Сюрейи Айхан, турецкой бегуньи на 1500 метров и лидера последних лет, пробу сдавала другая девушка, внешне на нее похожая, а вот подпись оказалась явно поддельной.

1.3 Итоги Олимпиады в Афинах

Олимпиада в Афинах началась с примечательного скандала - греческие спринтеры, герои Олимпиады в Сиднее, Костас Кентерис (золото на 200 м) и Катерина Тану (серебро на 100 м) уклонились от внесоревновательного допинг - контроля. Причем Костас должен был зажечь огонь Олимпиады! Они на день раньше улетели из Чикаго, где у них был предолимпийский сбор и ожидался отбор пробы, появились в олимпийской деревне в Афинах, а вместо сдачи пробы - а за ними уже шла антидопинговая погоня! - оказались в больнице в результате таинственной аварии. Через несколько дней из больницы они сами призывали взять у них пробы - но профессор Арне Лундквист, секретарь медицинской комиссии МОК, им отказал. И правильно сделал. Потому что он знал, что происходило на самом деле, хотя и не озвучил самый важный вопрос во всей истории - кто же это сделал анализы Кентерису и Тану накануне Олимпиады и предупредил, что пробы в ближайшие дни сдавать нельзя, надо исчезнуть. То есть они всего на несколько дней просчитались в сроках выведения...
Дальше - уже во время Олимпиады - пошло по нарастающей! Три, а может и больше, золотых медали в легкой атлетике были потеряны победителями в результате проблем с допингом, и такого предвидеть не мог никто. Венгерские метатели, Адриан Аннуш (золото в молоте) и Роберт Фазекаш (золото в диске) что-то намудрили при сдаче пробы. То есть Аннуш поначалу вроде пробу сдал, а через несколько дней Фазекаш попался на манипуляции с подменой и, видимо, подозрения пали на Аннуша. Оказалось, что две пробы Аннуша, отобранные во время Олимпиады, принадлежат разным людям! А когда захотели в третий раз взять пробу, то он исчез вместе с золотой медалью... Лундквист объяснил, что целью повторного анализа было сличение ДНК мочи, сданной после победы, с мочой самого Аннуша.
Снова на станозололе попалась толкательница ядра, на сей раз трагедией обернулась триумфальная победа нашей Ирины Коржаненко с блестящим результатом - 21 м 06 см! Ирина отрицает применение станозолола и не отдает золотую олимпийскую медаль, как и Аннуш. Станозолол был найден и у Антона Галкина, первого за последние двадцать лет нашего бегуна, пробежавшего 400 метров из 45 секунд. И осталась неясность с камерунской прыгуньей тройным - попалась ли она или нет, и будет ли отдавать свою золотую медаль. Но пока шум затих, а то у греков и без Кентериса получится невероятное количество золотых медалей в легкой атлетике, так как второй за камерункой была гречанка. Вообще пора ввести награждение победителей временной медалью, а золотые вручать во время церемонии закрытия Олимпиады.
Уже после Олимпиады неожиданно объявили, что Тайлор Хэмилтон, американский велогонщик, выигравший золото в разделке у нашего Вячеслава Якимова, обвиняется в гемотрансфузии! Оказывается, что в Афинской лаборатории был некий приборчик, поточный цитометр, который с помощью лазерного луча отслеживал в микропотоке крови все красные кровяные тельца и выявлял их неоднородность. Своя кровь и ее составляющие однородны.
Если ее смешать с чужой - будет неоднородность. И вот этот цитометр сработал в Афинах на Хамильтоне, о чем было сообщено в ВАДу, финансировавшую опыты с этим приборчиком. Тогда специально через три недели у Хэмилтона взяли пробу во время Вуэльты, самой престижной велогонки по Испании. И снова приборчик сработал. Об этом сказали Хзмилтону, он еще продолжал гонку четыре дня - и это были самые тяжелые дни во всей его жизни, как он потом сказал... Вскрыли пробы В: в Афинах дали отрицательный результат, в другой лаборатории (интересно, в какой?) проба В подтвердила положительный результат пробы А. Начался скандал. Его попытались замять, сославшись на то, что афинскую пробу заморозили - и кровяные клетки были частично разрушены. По крайней мере, золотая медаль останется у Хэмилтона. Но шанс получить двухлетнюю дисквалификацию остается.
Перед Олимпиадой эта методика была проверена на 25 пробах, взятых после проведения гемотрансфузии. Все пробы были выявлены как положительные. Но это были пациенты клиник, на спортсменах никаких экспериментов не проводили, так что остался невыясненным главный вопрос - а могут ли быть ложноположительные пробы? Ответа нет. И в рамках этого метода его не будет, поскольку это процедура скрининговая, то есть рассчитанная на проведение большого числа предварительных анализов для того, чтобы положительные пробы были подтверждены другим методом и на другом приборе. А такого метода или прибора нет, и ложноположительная на таком же приборе так и останется ложноположительной. Поэтому Хэмилтона должны оправдать. Также в его пользу свидетельствует общепринятый факт, что спортсмены высокого уровня боятся любых вирусов, так что едва ли станут вливать инородную кровь, и разве что вливание своей крови -аутогемотрансфузию - еще можно как-то заподозрить. Зато фирмы, выпускающие аппаратуру, идут напролом ради серийных продаж своего оборудования антидопинговым лабораториям, обещая раз и навсегда решить проблему, в данном случае гемотрансфузии, - которой давно и в помине нет. И, в чем заключается весь ужас происходящего, для достижения своих целей готовы калечить судьбы великих спортсменов, успокаивая себя тем, что ведь все равно они там что-то такое применяли... ВАДА и Олимпиада.
Правила и стратегию борьбы с допингом за истекшее олимпийское четырехлетие определяла ВАДА. Ее президент, Ричард Паунд, заявил, что в Афинах допингу был поставлен заслон, и что это были самые чистые игры за всю историю. Однако ему ответили, что заслон не преодолели только анаболики прошлого: метандростенолон, станозолол, кленбутерол и оксандролон. Причем методике чувствительного анализа этих препаратов с применением масс-спектрометрии высокого разрешения уже более 10 лет, вот только очень мало лабораторий ее применяют. Сама ВАДА установила нижний предел обнаружения на уровне 2 нанограмм на мл, и этот уровень худо-бедно может продемонстрировать любая лаборатория несколько раз в год, во время прохождения очередной аккредитации, когда все оборудование специально настраивается на тщательный анализ нескольких проб в течение нескольких дней. А когда каждый день идет серия проб, то эти нанограммы легко....