Американский вектор во внешней политике Великобритании

Содержание
ВВЕДЕНИЕ
РАЗДЕЛ 1 Факторы, влияющие на формирование особых отношений Великобритании и США
1.1 Экономический фактор
1.2 Социально-культурологический фактор
1.3 Политический фактор

РАЗДЕЛ 2 Актуальные проблемы англо-американского сотрудничества в период правления Тони Блэра
2.1 Значимость американского направления во внешней политике Великобритании
2.2 Взаимодействие относительно ядерного оружия
2.3 Война в Ираке – англо-американская коалиция
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Раздел 1 Факторы, влияющие на формирование особых отношений Великобритании и США
Первый раздел дипломной работы состоит из трех подразделов, подраздел 1.1 «Экономический фактор» посвящен анализу влияния
экономического положения Великобритании на особые отношения с США.
подраздел 1.2 «Социально-культурологический фактор» изучается влияние идеологии на особые отношения.
Подраздел 1.3 «Политический фактор» посвящен исследованию влияния политической системы Великобритании на особые отношения.

Определение особых отношений
Термин особые отношения появился в Великобритании и использовался для обозначения политических, экономических, военных, дипломатических и других связей между Соединенными Штатами Америки и Соединенным Королевством Великобритании и Северной Ирландии. Этот термин почти всегда используется британцами для обозначения взаимоотношений между США и Великобританией.
Британский премьер-министр Уинстон Черчилль использовал эту фразу в 1946 году для объяснения особых отношений между США и англоворящими странами Британского Содружества . Но впервые он включил этот термин в свою речь в 1945 году. Это словосочетание было использовано не для обозначения двусторонних отношений США и Великобритании, а скорее для выражения его надежды на особые отношения между Соединенным Королевством и его союзниками во второй мировой войне – США и Канадой.
Однако США установили тесные экономические и военные взаимоотношения с Канадой, торговые взаимоотношения с Мексикой, Японией и Израилем. Хотя уровень взаимодействия Великобритании и США в сферах военного планирования, выполнения военных операций, сотрудничества в области ядерного оружия и разведки остается недосягаемым для других стран.

Экономический фактор особых отношений
В начале XXI века Великобритания представляет собой страну, граждане которой живут богаче, лучше и дольше, чем когда-либо в прошлом. За 1971–1997 годы средний доход на душу населения удвоился. В 2005 году количество английских семей, владеющих двумя объектами недвижимости, превысило 500 тыс. Приращение национального богатства шло рука об руку с улучшением качества жизни. Медицина предлагала невиданные ранее возможности по продлению дееспособности человека. Если в 1901 году средняя продолжительность жизни британских мужчин составляла 45 лет, а женщин – 49, то в 2002 году она достигла соответственно 75 и 80 лет. Численность населения страны превысила 60 млн. человек и по расчётам правительства увеличится ещё на 7 млн. человек в ближайшие 25 лет.
По ряду показателей значительно улучшилась экология: уменьшился городской смог, снизилась загрязнённость рек. Уголь был вытеснен газом и электричеством, введены жёсткие экологические стандарты на производстве и в отношении автомобильных выхлопов. В 1990–2002 гг. на 56% сократились выбросы в атмосферу одноокиси углерода и на 73% – двуокиси серы. В 1997 году в рамках Киотского протокола Британия взяла на себя обязательство снизить в период 1990–2010 гг. выбросы двуокиси углерода на 20%.
Приращение благополучия имело и оборотную сторону. Оздоровление населения сопровождалось приобретением новых вредных привычек. Так, половина всего объёма чипсов, потребляемых в Европе, приходится на Британию, а количество британцев с лишним весом увеличилось за последние двадцать пять лет в четыре раза. В то время как число британцев в возрасте 50 лет и старше удвоилось, пропорция молодых людей, младше 16 лет, снизилась; их уже меньше, чем тех, кому за 60. Самое молодое население – в Северной Ирландии, где людей моложе 25 лет – 36%. К 2000 году рождаемость в стране упала до рекордно низкого уровня – 1,66 ребёнка на одну женщину, и отмеченная выше тенденция к росту населения поддерживается в основном благодаря иммиграции. В свете этого последняя с конца 1990-х годов превратилась в жизненно важный фактор дальнейшего развития британского общества, и в то же время – в вызов сложившемуся в Великобритании стилю жизни.
В 2002 году приток мигрантов в Соединённое Королевство превысил их отток на 150 тыс., всего же в страну въехало для долгосрочного проживания более полумиллиона человек. В следующем году из их числа более 140 тыс., 70% которых были выходцами из Азии и Африки, получили право на постоянное проживание, что почти в три раза больше, чем в 1991 г. В 2003 году более 124 тыс. иммигрантов получили британские паспорта. По данным британского Управления национальной статистики, изменение демографической ситуации привело к тому, что в 2001–2003 годах цветное население страны увеличилось с 6,6 млн. до 7,1 млн. человек, в то время как белое население сократилось на 100 тыс. Более 30% жителей Лондона уже имеют небелый цвет кожи, а в Бирмингеме их почти половина, в основном мусульман. В Британии насчитывается 700 медресе, где по аналогии с христианскими воскресными школами после занятий в обычных школах обучается около 100 тыс. детей. Расширение ЕС привело и к значительному увеличению белой иммиграции. Так, с мая 2004 г. по сентябрь 2005 г. на британском рынке труда было зарегистрировано 300 тыс. человек из стран Восточной Европы.
Парадокс одновременного улучшения жизни населения и снижения рождаемости демографы и социологи объясняют рядом причин, включая массовое вовлечение женщин в отношения на рынке труда, новые возможности их карьерного роста, и как результат – откладывание решения завести ребёнка на более поздний срок. В этом Британия не одинока, в других благополучных странах ситуация ещё более серьёзна: в 2000 г. на одну женщину в Испании приходилось 1,15 ребёнка, в Италии – 1,19, в Германии – 1,34. В целом в Евросоюзе на рубеже веков на одного пенсионера приходилось четыре человека трудоспособного возраста. К середине XXI столетия в Великобритании это соотношение может составить один к двум, а средний возраст британцев достигнет 45 лет.
Неравномерными были показатели приращения населения по территории страны. В Англии, в которой проживает более 80% граждан Соединённого Королевства, темпы прироста населения в 1991–2003 годах превысили 4%, однако если в Лондоне эта цифра была выше 8%, то количество жителей на северо-востоке региона упало на 1,8%. В Уэльсе население выросло на 2,3%, достигнув порядка 3 млн. чел., в Северной Ирландии – на 5,9% (1,7 млн.), а в Шотландии сократилось на 0,5% (более 5 млн.). В то же время из-за внутренней миграции единственным британским регионом, теряющим население, была Англия, а из городских центров наибольшая депопуляция наблюдалась в Лондоне, из которого в 2002 году выехало на 100 тыс. человек больше, чем въехало в столицу.
Кардинальным образом изменились многие характеристики государства, казавшиеся раньше незыблемыми. В начале прошлого столетия в угольной и текстильной промышленности “мастерской мира” было занято по миллиону человек, а в 2000 году – соответственно 15 и 160 тыс. В 1950 году в стране действовало 900 шахт, на которых трудилось ок. 700 тыс. человек; в 1980 году эти цифры упали до соответственно 211 и 230 тыс., а в 2003 году – до 19 и 6 тыс. Вклад промышленности, некогда мотора британской экономики, в национальное богатство не превышает теперь 25%. За 1993–2003 годы доля добавленной стоимости отраслей материального производства в ВВП страны выросла на 10%, а сектора услуг – на 43%.
Значительные изменения не обошли стороной такую традиционную и показательную сторону жизни граждан Великобритании, как посещение пабов – британских пивных: с одной стороны, ушёл в прошлое строгий запрет на продажу спиртных напитков после 11 часов ночи, с другой – с лета 2007 года в Англии вводится запрет на курение в пабах, как, впрочем, и во всех помещениях, где работают люди. Аналогичные законы в Шотландии и Северной Ирландии были приняты ещё раньше. В британском пабе конца XX века, пишет журнал “Экономист”, вы всё чаще сталкиваетесь с персоналом из Австралии, подающим тайскую еду и мексиканское пиво посетителям, работающим в корейских компаниях и одетых в одежду итальянского производства. Кроме того, сам паб с большой вероятностью принадлежит иностранцам, ведь крупнейший владелец пивных в Британии – японский банк “Номура”.
Снижается роль христианской религии в жизни граждан Великобритании. Если в 1971 году в 60% случаев заключение брака сопровождалось венчанием, к 2002 году эта цифра упала до 38%. Всё меньше человек регулярно посещают церковь, хотя согласно переписи населения 2001 года более 70% британцев по-прежнему причисляют себя к христианским конфессиям. В то же время численность приверженцев других вероучений, в первую очередь ислама, растёт. Пытаясь приспособиться к глубоким трансформациям в жизни общества, церковь модернизируется, как и остальные британские институты. В 1994 году в англиканской церкви впервые в истории состоялось рукоположение женщины в сан священника, а в 2002 году женщин-священников было уже более 1200 (священников-мужчин – 8000).
И всё же, Великобритания и сегодня сохраняет ряд своих характерных черт. До сих пор неприкосновенным остаётся принцип суверенитета парламента. Неизменна тесная взаимосвязь британской экономики с мировой. Объём торговли с остальным миром достигает половины ВВП страны. Британия уступает лишь Соединённым Штатам по объёмам притока иностранных инвестиций. Процессы глобализации гарантируют, что эти взаимосвязи будет только усиливаться. В 2004 году Британия утратила свою энергетическую независимость, неуклонно снижается производство собственных продуктов питания; страна всё больше зависит от внешнего мира. Наблюдается преемственность и по многим параметрам, свойственным развитию государства во второй половине XX века. Фундаментом механизма социального обслуживания населения остаётся “государство благосостояния”, созданное лейбористами после Второй мировой войны. Претендовать на власть в общенациональном масштабе могут по-прежнему только лейбористы и консерваторы. Одним из столпов внешней политики Британии продолжает быть доктрина “особых отношений” с США.
В 1970-е годы страна столкнулась с серьёзными социально-экономическими трудностями, Британию стали именовать “больным человеком Европы”. До этого так называли Францию в годы послевоенной правительственной чехарды, а еще раньше – Османскую империю на закате её существования. Но за последние тридцать лет многое изменилось. Пройдя сквозь огонь и медные трубы экономической модернизации, Великобритания превратилась в одну из самых динамичных экономик в Европе, которая по многим показателям не только догнала, но и превзошла своих континентальных соседей. О масштабе произошедших перемен говорит тот факт, что если в 1975-1976 финансовых годах государственные расходы составляли 49,9% ВВП страны, то в 1999-2000 финансовых годах они опустились до 37,4%.
Социально-экономическая модернизация Великобритании привела к тому, что в 1980–1990-е годы она во многом отошла от социально-рыночной модели развития, характерной для западноевропейских стран, обретя ряд существенных черт “англо-саксонской модели” развития. Бóльшую часть второй половины XX века модель “социального рынка”, опиравшаяся на кейнсианство, идеи “смешанной экономики”, “экономики спроса” превалировала в Западной Европе. Постепенно “социальный рынок” стал характеризовать социально-экономическое развитие Евросоюза. Однако со второй половины 1990-х годов всё громче раздавались призывы к модернизации модели “социального рынка”, и Великобритания задавала в этом тон. Под влияние факторов социально-экономического, политического, идеологического характера социал-демократический этатизм, долгое время лидировавший в Западной Европе, был потеснён концепциями неолиберального и неоконсервативного толка. Произошла частичная замена социал-реформистской парадигмы западноевропейского развития на либерально-рыночную.
В основе этих процессов лежало объективное изменение социально-экономической структуры, вызванное переходом западного общества от индустриального к постиндустриальному типу развития. Классовая структура индустриальной эпохи уходила в прошлое, а вместе с этим видоизменялись партийно-политические механизмы и роль государства в социально-экономической сфере. Происходило взаимопроникновение различных моделей развития, в результате чего появились понятия “вспомогательного государства”, “третьего пути”, “экономики знаний”. Начался процесс замены мажоритарных форм либеральной демократии с британской спецификой на плюралистические. Важную роль в жизни Великобритании в 1980–1990-е годы сыграл и субъективный фактор – личности Маргарет Тэтчер и Тони Блэра оставили неизгладимый отпечаток на развитии страны.
Дважды пережив экономический кризис в 1970-е годы и не избежав его в начале 1990-х, британская экономика с 1993 года вступила в стадии непрерывного подъёма, беспрецедентного в истории страны второй половины XX века. С тех пор и до 2002 года ВВП Великобритании рос в среднем на 2,8% в год, тогда как в Евросоюзе – на 2,4%, а в странах Большой семёрки – на 2%. Хотя рост ВВП снизился с 3,1% в 2004 году до 1,8% в 2005 году – самый низкий показатель с 1992 года, в 2006 году ожидается его увеличение на 2,3%. По темпам роста ВВП на душу населения, как и по показателю ВВП на душу населения по паритету покупательной способности, Великобритания на рубеже веков опередила своих основных европейских конкурентов – Германию и Францию. Она значительно улучшила свои позиции по показателям индекса человеческого капитала и индекса инновационно-инвестиционной деятельности. Рекорды бьют показатели занятости и ценовой стабильности, превосходя средние значения по ЕС. В 1997–2005 году в абсолютном выражении в стране было создано 1,7 млн. новых рабочих мест. По данным МВФ безработица в Великобритании составила в 2005 году 4,8%, тогда как в среднем в Еврозоне – 8,6%. С 1992 по 2005 г. инфляция (рост розничных цен) сократилась с 4,7 до 2,1%.
Британский малый и средний бизнес – самый динамичный в Евросоюзе по способности создавать новые рабочие места. Несмотря на увеличение общей налоговой нагрузки в последние годы, налоговая система Великобритании – одна из самых щадящих в Западной Европе. В результате указанных факторов резко возросла инвестиционная привлекательность страны для иностранных инвесторов; в 2002 году по этому показателю она заняла седьмое место в мире. В 2000-2001 финансовых годах на долю Британии пришлось 24% общего объёма иностранных инвестиций, вложенных в экономику государств Евросоюза.
Великобритания – один из лидеров среди стран, в которых наиболее успешно развивается “экономика знаний”. К началу нового столетия она занимала третье место после США и Германии по вкладу отраслей повышенного спроса на знания в ВВП. В рейтинге Всемирного экономического форума, определяющем степень готовности страны к участию в развитии информационных и коммуникационных технологий, Британия в 2005 году заняла 10 место из 115, опередив Францию, Германию и Италию. Кроме того, своей перспективностью в британской экономике начал выделяться сектор “креативных отраслей”, включающий компьютерное обеспечение, дизайн, издательское дело, радио и телевидение, рекламу, визуальное и игровое искусство и др. Он уже составляет 8% ВВП страны и растёт на 6% в год – вдвое выше, чем показатели роста экономики в целом.
Сказанное не означает, что в Великобритании решены все экономические и социальные проблемы прошлых десятилетий. Так, среди стран-членов ОЭСР она занимает лишь 11 место по расходам на образование и 14 – на здравоохранение. Она также отстаёт от своих основных конкурентов по показателям инвестиционной активности, производительности труда и уровню квалификации рабочей силы. За 1997–2004 годы объём корпоративных инвестиций снизился с 11 до 9,5% от ВВП. По уровню часовой производительности труда Британия уступает США, Франции, Германии и даже Италии. Доля расходов на НИОКР в ВВП страны – одна из самых низких среди стран Большой семёрки и ниже среднего показателя по странам ОЭСР.
Неизбежное снижение значения промышленности в национальной экономике по сравнению со сферой услуг свойственно всем развитым странам, однако в Британии эта тенденция приобрела особо выраженный характер. В 2005 году в стране закрылась последняя национальная автомобильная компания – “Ровер”, крупные сегменты которой к тому времени уже находились в собственности немецкого “БМВ” и американского “Форд”. Раньше, в 1990-е годы, были распроданы “Астон Мартин” и “Ягуар”, “Роллс-Ройс” и “Бентли”. Теперь британцы, занятые в автомобилестроительной промышленности, работают исключительно на иностранцев, как каждый третий британец на крупных промышленных предприятиях страны.
Ускорение экономического развития, улучшение его качества не привели к заметному улучшению проблемы социального неравенства, хотя текущие масштабы перераспределения национального богатства – самые высокие с 1960-х годов. Распределение доходов в Соединённом Королевстве – самое неравномерное в Евросоюзе после Испании, Греции и Португалии. Ряд авторитетных исследований, в том числе британского Института исследований общественной политики и Фонда Джозефа Роунтри, показывают, что социальное неравенство в Великобритании в 1990-е годы увеличилось, и почти не изменилась пропорция британцев, относящихся к категории бедных. По этому показателю в начале XXI столетия Британия занимала лишь 12 место в Евросоюзе, и в то же время замыкала десятку стран-членов ЕС по объёмам государственных расходов на социальную защиту. Однако в последние годы дали о себе знать значительные государственные вливания в социальную сферу, предпринятые правительством Тони Блэра. Если в 1997 году Британия занимала последнее месте среди стран ЕС-15 по показателям детской бедности, то после того, как в 1997–2005 годах траты государства на улучшение благополучия детского населения выросли в реальном исчислении на 70%, Британия поднялась на четыре позиции.

Социально-культурологический фактор
Помимо экономической и социальной трансформации в последнюю треть XX века Британия прошла через трансформацию ментальную, мировоззренческую. Кризис идентичности, постигший страну во второй половине прошлого столетия, даёт о себе знать до сих пор. Первый нарратив ментальной модернизации Великобритании связан с тем, как страна во второй половине XX века справилась с потерей своей империи. В 1962 году Дин Ачесон, бывший госсекретарь, а в то время советник президента США, произнёс фразу, ставшую крылатой: “Британия потеряла империю, но не нашла новой роли в мире”. Исчезновение империи не только обусловило внешнеполитическую дезориентацию Лондона, которому пришлось в исторически сжатые сроки выстраивать новую систему приоритетов на мировой арене, но и вызвало надлом в национальном самосознании, потерявшем привычную целостность. В стране, жители которой прежде отличались монолитным ощущением принадлежности к метрополии, произошла трансформация самого понятия “британец”, начавшего с небывалой интенсивностью дробиться на английскую, шотландскую, валлийскую и ирландскую составляющие.
Менялись и другие аспекты мировосприятия. Культурная парадигма, заданная викторианской Англией, уступила место неприятию конформизма, новым представлениям об общественной морали, искусстве, отношениях между полами, человеческой индивидуальности. Однако никакие перипетии развития не стерли из исторической памяти жителей туманного Альбиона воспоминания о Pax Britannica. Это стало очевидным в 1982 году, когда вспыхнул британо-аргентинский вооруженный конфликт из-за Фолклендских островов. По сути, эта война, которую можно рассматривать как защиту британской заморской территории от нападения извне, была справедливой. Однако само отношение к этому конфликту, сопровождавшая его риторика, возрождение джингоизма – английского агрессивного патриотизма – продемонстрировали стремление англичан показать всему миру, что Великобритания не просто европейское государство, а по-прежнему великая держава.
Однако фолклендский “всплеск” не получил продолжения. Британия уже не могла, да и не желала чувствовать себя наследницей империи. Несмотря ни на что, отношение британцев к окружающему миру изменилось. В противовес постимперскому синдрому, время от времени дававшему о себе знать, формировался комплекс “маленькой Англии” – ощущение уязвимости своей страны перед внешними опасностями и стремление во что бы то ни стало оградиться от них. Одним из признаков такой трансформации стало нарастание враждебности к иностранцам, особенно цветным, появление в стране националистических, шовинистских настроений. ....